Об особенностях развития системы и о ее дальнейшей судьбе в эксклюзивном интервью нашему журналу рассказал «отец» ЕГЭ, научный руководитель Института образования, Центра психометрики и измерений в образовании НИУ «Высшая школа экономики», профессор, академик Российской академии образования Виктор Болотов. 


Виктор Александрович, в начале 2000-х вы входили в рабочую группу по созданию проекта Концепции модернизации образования. За последние 20 лет принято много законов по реформе образования. Но какой из них можно назвать наиболее важным?

Законов было принято не так много, больше правительственных постановлений, которые касались реформы образования в целом. Закон 2012 года достаточно серьезно изменил ситуацию с образовательными стандартами. Но, если честно говорить, наиболее сильно повлиял на систему образования все-таки закон, который ввел единый госэкзамен. И если спросить школьников или учителей, от чего они больше всего пострадали или, наоборот, получили преимущества, то про остальное могут не вспомнить, а вот про ЕГЭ вспомнят.

Вас называют не иначе как «отцом» ЕГЭ. Почему в системе российского образования была принята такая форма оценки знаний школьников?

Я напомню, что на рубеже 80-х и 90-х годов оценки, получаемые на выпускных школьных экзаменах, были очень субъективные, и «тройка» или «пятерка» по математике в двух соседних школах могли соответствовать совершенно разному уровню знаний выпускника. Более того, стало очень быстро расти число золотых медалей, которые тогда давали льготы при поступлении в вузы. И медали далеко не всегда соответствовали представлению о качестве образования. По крайней мере в заявлениях золотых медалистов на поступление в вуз можно было встретить такие, где чуть ли не в каждом слове было по две ошибки. Для вузов все сложнее стало верить школьным аттестатам. С другой стороны, практически у каждого вуза были открыты платные подготовительные курсы, и достаточно открыто заявлялось: если ты ходишь на эти курсы, то у тебя высокие шансы быть принятым, если не ходишь — низкие.

Как следствие, в ведущие университеты стало намного меньше поступать выпускников школ из соседних и тем более удаленных регионов, ведь они не могли посещать подготовительные курсы, в отличие от тех, кто жил в том же городе, где находился вуз, и мог посещать эти подготовительные курсы. В свое время Евгений Бунимович, известный правозащитник и педагог, преподавал математику в школе и говорил, обращаясь к ректорам вузов: «Почему в ваших вузах на вступительных экзаменах математика отличается от вуза к вузу, и тем более от школьной математики, и мои выпускники вынуждены ходить на подготовительные курсы в конкретный вуз? Почему я в школе не могу учить математике, которая вас устроит?» В этом плане у населения возникло некое напряжение по отношению к вузовским вступительным экзаменам. Получили распространение школы, заключавшие договоры с конкретным вузом (назывались тогда они по-разному, но суть одна), в котором оценки, полученные на выпускных экзаменах, автоматом превращались в оценки на вступительных экзаменах в вуз.

Понятно, что в родной школе сдавать экзамены легче, чем в университете, даже если в комиссии присутствует преподаватель из соответствующего вуза. Понятно, что в «договорные» школы могли попасть далеко не все дети. Практически к концу 90-х годов люди стали не доверять и выпускным школьным экзаменам, и вступительным в вуз. Именно поэтому и появился единый госэкзамен. Еще один момент, который многие забыли: раньше дети должны были сдавать два экзамена: в июне — выпускные, в июле-августе — вступительные. Причем по закону ни те, ни другие не имели права выходить за пределы школьной программы. Зачем детям сдавать два раза экзамены, сдавать две математики? Поэтому одной из целей ЕГЭ было освобождение выпускников школ, которые собирались поступать в вузы (а таких тогда, да и сейчас, большинство), и от двух волн экзаменов.

В обществе часто муссировалась тема: нужен ли ЕГЭ российскому образованию? Точку в этих дискуссиях поставил в 2009 году Верховный суд РФ, подтвердив его законность как формы государственной итоговой аттестации. И все же каковы доводы в пользу системы ЕГЭ?

Очевидно, и это показывают мировые и российские исследования, что успешность человека во многом связана с его умением владеть родным языком и с его уровнем знания математики. Родной язык и математика — два предмета, которые напрямую связаны с уровнем успешности в жизни, и качество их освоения должно контролировать государство, ведь успешность граждан напрямую связана с успешностью государства. И оно задает единую планку для выпускников российских школ, а это в конечном итоге играет на сохранение общего образовательного пространства в России. Мне, кстати, термин «общее» образовательное пространство нравится куда больше, чем «единое», о котором все время говорят политики.

Второй момент: в разгар пандемии коронавируса в 2020 году обсуждался вопрос: не отменить ли нам единый госэкзамен вообще? Школа физически не была готова к дистанционному формату работы, в семьях не хватало компьютеров, у подростков не хватало навыков, учителя по большей части не умели работать с дистанционными технологиями. Когда мы это обсуждали со школьниками, то оказалось, что очень большое число опрашиваемых были против отмены ЕГЭ. Я помню, как одна из школьниц сказала, что она три года готовилась к сдаче с ЕГЭ, по-прежнему хочет иметь возможность подать документы на поступление в несколько вузов, и у нее выбраны две специальности. И если отменят ЕГЭ, то ей придется поступать в один вуз на одну специальность. А она не хочет потерять такую возможность. И таких высказываний было очень много. Нужно отметить, части школьников было безразлично в принципе, они просто не ответили на вопрос, отменять — не отменять ЕГЭ, а вот мотивированные ребята, которые хотели учиться в вузах, поддерживали проведение единого госэкзамена.

Получается, что ЕГЭ дает больше возможностей, чем традиционные экзамены?

Да, с введением ЕГЭ ребята имеют возможность подать документы в несколько вузов на несколько специальностей. Кстати, любопытен принцип отбора вузов, которым пользуются многие абитуриенты. На вопрос «Как вы отбираете вузы для поступления?» они отвечали: «На первое место ставлю ведущий в России вуз по выбранной специальности, на второе — хороший региональный вуз, на третье — ближайший к дому». Еще один момент. Есть близкородственные дисциплины, например математика и информатика, журналистика и литература. В этом плане абитуриент может поступать с результатами ЕГЭ на все близкородственные специальности, а в прошлом можно было поступать только на одну.

Отличаются ли наши госэкзамены от зарубежных аналогов? Скажем, во Франции, Германии, США. И можно ли поступить с результатами нашего ЕГЭ в зарубежный вуз?

Во Франции вообще нет отдельных национальных экзаменов. Там эту роль играют выпускные экзамены, которые проходят под контролем Министерства национального образования. Все просто: в каждую школу приезжают назначенные ведомством эксперты и проводят экзамены. У них одинаковые требования к выпускным экзаменам, и именно поэтому почти все французские университеты берут всех выпускников, которые окончили школу и получили диплом бакалавра (во Франции бакалавр — это аттестованный выпускник полной общеобразовательной школы).

В Германии тоже нет национальных экзаменов, и в каждой земле — административной единице ФРГ — свои правила по выпускным и вступительным испытаниям. В США система национальных экзаменов есть, есть она и в Великобритании, Китае и проч. Кстати, наши тесты ЕГЭ где-то пересекаются, где-то нет, поскольку содержание российских тестов ориентировано на российские школьные программы и стандарты. И мы очень сильно отличаемся по процедуре. Сразу скажу, у нас экзамен жестче.

Что касается признания наших результатов ЕГЭ за рубежом... Еще в советский и в постсоветский период у нас со многими странами был заключен договор о том, что наши аттестаты будут эквивалентны зарубежным аттестатам, прежде всего стран Варшавского блока. Когда наши оценки в аттестатах стали «плавать», страны начали высказывать к ним недоверие.

Признают или не признают результаты российского ЕГЭ в зарубежных вузах? Здесь вопрос даже не в престижности или в уровне полученных знаний. Представьте: читают первокурсникам в любом университете конкретной страны курс математики или истории. И преподаватели предполагают, что первокурсники владеют предметом примерно на одном уровне. Национальные экзамены другой страны не гарантируют этого. Нельзя утверждать, что национальные экзамены в Китае или США дают такой же уровень знаний, что и в России, или наоборот. Поэтому такой практики тотального признания результатов чужих национальных экзаменов в качестве вступительных экзаменов в университеты нет вообще.

То есть нужно пересдавать экзамены?

Конечно. Например, наш выпускник хочет поступать в американский или немецкий вуз, прежде всего он должен показать уровень владения соответствующим языком. Но вот по математике, как ни странно, могут зачесть результаты ЕГЭ. Но здесь все очень сильно зависит от самих университетов. Как, например, в США, где нет общенациональных правил: один университет может принять результаты ЕГЭ по математике, другой — нет. Кстати, иностранные вузы всегда будут сравнивать соответствие наших требований по математике, физике, химии со своими, и если они более или менее эквивалентны, могут принять их.

Впервые эксперимент по введению ЕГЭ был проведен в 2001 году в России. Но что-то изменилось в системе ЕГЭ за 20 лет помимо увеличения количества предметов?

Концептуально ничего не изменилось. Да, были сделаны доработки технологий и практик. На старте мы на протяжении практически семи лет вели эксперименты по ведению ЕГЭ, отрабатывались технологии проведения госэкзамена, создания экзаменационных материалов. Например, мы отказались от вопросов с выбором ответа. Были введены ряд процедурных изменений. Раньше печатать экзаменационные материалы школам не доверяли, все печаталось в Москве. Но после были разработаны технологии, которые гарантировали «неутечку» заданий при печатании в школе, и все поменялось. И результаты ЕГЭ сейчас стали вывешиваться в электронном виде.

За последние 10 лет технический прогресс, мышление людей резко поменялись. На ваш взгляд, пришло ли время менять что-либо и в нынешней системе российского ЕГЭ?

Обратите внимание: в последние годы все больше ставка делается не на владение конкретными предметными знаниями, а на владение компетенциями. Это умение использовать знания за рамками школьного курса. Приведу пример: на уроке биологии изучают острые респираторные заболевания, природу вирусов и т.п. Урок заканчивается, учитель спрашивает: «Почему Вани нет?» Ученики: «Он вчера ноги промочил, сегодня у него горло заболело». То есть как ни учили детей и ни рассказывали про вирусы, они все равно используют для объяснения причин не научные, а житейские знания. Или еще пример: про диаграммы, которые сегодня массово используют уважаемые газеты и журналы, в том числе и электронные источники информации. Важно не диаграмму конкретную знать, а уметь с ней работать. То есть акцент переносится со знаний, на способы работы со знаниями — на компетенции.

Также много вопросов вызывает дистанционный формат госэкзамена. Представьте, военная база где-нибудь в Заполярье или улус на севере Якутии, горное село в Дагестане — как проводить госэкзамены? Только дистанционными способами. Этих детей не перевезешь в пункт проведения госэкзамена, который может находиться в 500 км. А бывает дорог-то и нет. В ХМАО, помню, школьников доставляли на вертолетах, пока финансы позволяли, а посчитали, сколько это стоит, — прослезились. Но сейчас в условиях ковидной пандемии, когда нужно соблюдать дистанцирование, чтобы исключить распространение инфекции, вопрос встал очень остро. Кстати, эта проблема не только России, а во всего мира.

И здесь встает еще один вопрос — проктеринг. Это процедура наблюдения и контроля за честностью поведения испытуемых во время дистанционного экзамена. Как узнать — ученик сам сдает экзамен или под столом сидит мама и читает ему правильные ответы? Как предотвратить нечестное поведение такого ученика при дистанте? Окончательное и общедоступное решение этой задачи пока не найдено. Но многие вузы уже внедрили систему дистанционных экзаменов Exam, хотя и к ней есть вопросы.

Ведется ли сейчас какая-либо работа по усовершенствованию системы единого госэкзамена? Если да, то над чем трудятся специалисты?

Сегодня специалисты Федерального института педагогических измерений, который создает экзаменационные материалы, и Федерального центра тестирования, который следит за процедурами проведения экзамена, как раз работают над поиском решения названной задачи. ФИПИ работает в большей мере над практикоориентированностью заданий, чтобы задания проверяли у учеников уровень владения компетенциями, а не только способность запоминать информацию. Например, как работает критическое мышление? А специалисты центра тестирования работают над совершенствованием информационных технологий, удешевлением процедуры проведения ЕГЭ без угрозы надежности его проведения.

Если делать прогноз на 10 лет, как, на ваш взгляд, может измениться система ЕГЭ в России в целом?

Я думаю, лет через 10 в России такой формы контроля знаний, как ЕГЭ, уже не будет. На мой взгляд, на базе существующих центров проведения госэкзаменов появятся круглогодичные пункты тестирования по всей России. И по уровню владения знаниями по предметам, и по уровню владения способностями, насколько они развиты и т.д. И пройти такие тесты сможет любой: школьник, взрослый человек. И не важно, какой возраст у испытуемого, важно, что это ему необходимо или просто интересно. Кстати, и результаты такого тестирования можно будет использовать в качестве вступительного экзамена в вуз, а также в качестве профессионального портфолио при поступлении на работу. 

 |