Технологический суверенитет России в сфере ИТ — насколько это, на ваш взгляд, реально? Какие задачи в связи с этим встают перед отечественной наукой и образованием?
Я бы сказал, что технологический суверенитет России — это неизбежность. Вопрос в том, что нам нужно сделать для того, чтобы поскорее его достичь. Хочется отметить, что каких-то принципиально новых задач перед наукой и образованием в связи с этим не возникает. Обеспечение страны, бизнеса, государства, общества, качественно подготовленными специалистами — задача, которая стояла всегда, просто сейчас — чуть более остро, чем обычно. В некоторых аспектах необходимо ускоряться, углублять сотрудничество со всеми стейкхолдерами, быть более чуткими к конъюнктуре и потребностям функциональных заказчиков, бизнеса и государства.
Какие инструменты выстраивания сотрудничества между участниками этого процесса сегодня эффективны?
Любой крупный бизнес, особенно в сфере ИТ, уже давно имеет прочные связи с научным сообществом, с высшими учебными заведениями. У каждой уважающей себя крупной компании есть профильные кафедры в вузах, где готовятся профильные специалисты, которые потом идут в штат этих компаний. Например, распространена практика, когда бизнес спонсирует ту или иную кафедру и, соответственно, ставит задачи определенного рода по желаемым компетенциям, навыкам, может быть, даже конкретным специальностям. И это только один из возможных вариантов взаимодействия, существует большое множество конфигураций сотрудничества.
Также важны вовлеченность компаний в фундаментальные исследования, сотрудничество в части пилотных проектов, совместное использование инфраструктуры (например, суперкомпьютеров), обмен экспертизой — это все очень важно, это нужно развивать и далее. Отмечу, что ИТ-бизнес — это не только профильные компании, такие как «Яндекс» или «ВКонтакте», это уже и все крупные банки, весь телекоммуникационный сектор и даже ретейл. Так, например, компании этих отраслей стали значительными игроками рынка данных и уже выпускают свои собственные ИТ-продукты и также делятся своим опытом и экспертизой с научным сообществом, государством и другими бизнесами.
А какие отечественные ИТ-продукты сегодня особенно остро нужны?
Наверное, наибольшая острота ощущается в сегменте цифровой инфраструктуры — я говорю о «железной» составляющей технологий, о том, на чем программные продукты работают. А также это продукты BI (Business Intelligence) — инструменты, которые обеспечивают визуализацию и анализ данных для бизнеса. Они в большой степени у нас были представлены зарубежными решениями. Сейчас идет активная работа по их замещению. Работа сложная, быстро замещать не получается, потому что зарубежные решения — это результат долгих десятков лет работы компаний различных направлений.
Со стороны государства также нужна поддержка. Важно найти варианты замещения, организовать поставки через другие страны. Помимо этого нужны большие вливания в разработку собственных: исследования и разработки в этой сфере высокорискованные.
Какая работа в плане поддержки нужна помимо финансирования?
Конечно, помимо непосредственного финансирования нужны и другие инструменты — гранты, например ГЧП-проекты, налоговые льготы, хотя это и достаточно старые инструменты, но эффективные. А главное — работать вместе с бизнесом и экспертным сообществом над снятием барьеров, которые стоят на пути исследований в технологической сфере. Например, в таких как объединение данных из разных источников, доступ к государственным данным, минимизация рисков, связанных с обработкой персональных данных, — определение критериев приемлемого уровня обезличивания данных, в ходе которого данные перестают быть персональными и с ними можно работать в гораздо более свободном режиме.
Как должна адаптироваться система российского образования для того, чтобы обеспечить страну требуемым количеством ИТ-специалистов в важнейших сферах?
Система образования — любая, не только российская — должна работать не на числовые показатели эффективности, а скорее на конкретные предметные результаты. Это гибкие и качественные навыки и компетенции, которые позволяют людям находить себя, с одной стороны, на рынке труда, с другой — государству и бизнесу получать качественный человеческий капитал в условиях очень сильно и быстро меняющихся условий, меняющегося ландшафта. Некоторые из тех профессий, которые были востребованы еще 5 или 10 лет назад, сегодня уже далеко не так актуальны. С развитием искусственного интеллекта и других технологий многие профессии в значительной степени будут замещены машинами.
В связи с этим нужно, наверное, переориентироваться на обучение не какой-то конкретной профессии, конкретной специальности, а больше внимания уделять так называемым софт-скиллам ИТ-направленности (чаще всего к категории soft skills относят навыки и умения в части коммуникации с людьми, в том числе в команде, так называемый эмоциональный интеллект, способность мыслить в креативном ключе и др. — Прим. редакции). До определенного момента это должно составлять основу образования, и лишь в более или менее старшем возрасте молодежи стоит профориентироваться и заниматься ранней специализацией. Узкая специализация, конечно, обладает огромным преимуществом перед общей, но при этом базироваться она должна на прочном базисе софт скиллз. Так люди смогут проходить переподготовку, переобучаться и мигрировать из одного профессионального сегмента в другой. Сегодня это очень востребовано с учетом меняющихся условий.
Не так давно юристы и экономисты были в числе самых высокооплачиваемых и востребованных специалистов, а сегодня и тех и других вполне может заменить искусственный интеллект. Компьютер так или иначе может хранить больше информации и обрабатывать ее куда быстрее, чем человек, соревноваться здесь бесполезно. Поэтому развивать стоит те умения, в которых машины пока еще уступают — я о софт скиллз. Будущим специалистам важно уметь быстро обучаться, знать, где найти релевантную информацию, например учиться правильно задать вопрос искусственному интеллекту, чтобы получить эффективный ответ.
Что в сложившихся условиях может сделать экспертное сообщество в сфере ИТ? Какие инициативы предлагаются? Какие шаги предпринимаются Ассоциацией больших данных?
Экспертное сообщество знает ответ на вопрос «как?» в контексте достижения тех или иных целей. Мы, Ассоциация больших данных, как часть этого сообщества, плотно работаем с теми же государственными органами, потому что прекрасно знаем бизнес-составляющую наших участников — какие задачи они решают, с какими проблемами сталкиваются. Мы можем выстроить правильный диалог, донести, с одной стороны, проблематику и, с другой, помочь государству выработать типовые стандартные условия, которые могут лечь в основу государственной политики в сфере ИТ. Бизнес на самом деле не надо отделять от всего остального: это движущая сила любой страны.
С нашей стороны предпринимается много шагов в данном направлении. Мы работаем практически со всеми профильными регуляторами, выходим на отраслевых регуляторов, помогаем улучшать нормативно-правовую базу
в части регулирования больших и персональных данных, искусственного интеллекта. Это вопросы, которые волнуют буквально всех стейкхолдеров. Очень много ресурсов тратится на то, чтобы найти баланс интересов между
гражданами, которые являются источниками персональных данных, и интересами бизнеса, который с этими данными работает. Резюмируя, скажу, что движущая сила раскрытия кадрового потенциала заключается в объединении усилий и компетенций всех участников рынка — и бизнеса, и государства.
У ассоциации ведь есть и собственные образовательные инициативы?
На базе ассоциации полтора года назад мы сформировали центр компетенций, который как раз призван заниматься вопросами образования и создания условий, направленных на устранение различного рода кадровых проблем, таких, например, как повышение общего повышения уровня квалификации специалистов, требуемых на рынках. Первыми инициативами были открытие FIT Академии в России и запуск международной сертификации по дата-менеджменту (CDMP). Мы подготовили наших тренеров и уже больше года ведем обучение, выдаем международный сертификат, который признается и за рубежом.
Помимо международной сертификации мы развиваем и российские направления. Наш первый образовательный курс нацелен на подготовку специалистов в сфере product ownership (профессия «владелец продукта» предполагает управление развитием продукта, определением его перспектив и максимизацией его потребительской ценности. — Прим. редакции) в сфере data-продуктов. Мы провели исследование среди участников рынка и поняли, что на этой позиции ощущается наибольшей дефицит. А от этой специализации зависит очень большое количество KPI компании, которая занимается большими данными. Я имею в виду сейчас не данные для внутреннего использования компании, а именно data-продукты, начиная с продажи данных, которая становится все менее интересной, и заканчивая выводом на рынок аналитических продуктов, аналитических сервисов — этим как раз занимаются владельцы продуктов (product owners).
Выяснилось, что эта специализация подразумевает довольно уникальное сочетание компетенций и навыков, которая на рынке, с одной стороны, очень востребована, а с другой, очень мало представлена. И вот мы уже полгода занимаемся разработкой такого курса, планируем запустить его в мае. Будем выдавать удостоверение государственного образца о повышении квалификации, наш курс «Владелец продукта на данных» построен на базе государственных стандартов. Это два ФГОСа — «менеджер ИТ-продукта» и «специалист по большим данным».
Ключевой плюс наших образовательных курсов, на мой взгляд, прежде всего в максимальной близости задействованных экспертов к практике. Именно такие специалисты — представители крупнейших бизнесов — занимаются разработкой модулей и преподаванием.
Как будет складываться в России соотношение роли в развитии ИТ-компетенций между классической образовательной системой (школы, ссузы, вузы) и новыми образовательными форматами, такими как популярные в последнее время онлайн-курсы разного рода?
Действительно, на рынке есть образовательные продукты, которые предоставляют традиционные университеты и академии, удовлетворяющие государственным стандартам и таким образом гарантирующие некоторое качество знаний. С другой стороны, есть корпоративные университеты больших компаний, которые очень много ресурсов тратят на то, чтобы такое же качество обеспечить со своей стороны. Им это очень хорошо удается, они не только обеспечивают качественным образованием и повышением квалификации сотрудников своих компаний, которых немало, но и подают пример всем остальным компаниям и сами де-факто тоже становятся полноценными игроками на рынке высшего образования.
Что касается образовательных онлайн-платформ, то это другой сегмент рынка, который тоже имеет свое право на жизнь. Тут каждый студент, каждый слушатель волен выбирать тот продукт, который ему более интересен, и, если его удовлетворяет качество и обучение действительно помогает ему трудоустроиться, то такой продукт, очевидно, полезен. Но на самом деле мне кажется, что реальной конкуренции между онлайн-курсами и специализированными курсами обучения в университете, который длится, например, полтора или два года и вполне сопоставим по уровню подготовки с магистерской программой, просто нет. Каждый учащийся выбирает тот формат, который лучше подходит именно ему, или же совмещает различные варианты обучения. На наш взгляд, чем больше образовательных возможностей на рынке, тем лучше.
Наша задача как ассоциации, конечно же, прежде всего содействие сотрудничеству между вузами, корпоративными университетами и бизнесом. И примеры такого сотрудничества уже есть, и их становится все больше.
Как привлечь новые инвестиции в ИТ-сектор в России? Какую роль должно здесь играть государство, какие инструменты предложить?
На мой взгляд, принципиально новых инвестиций в ИТ привлекать не нужно. В ИТ-секторе в России нет проблем с деньгами. Инвестиции найдутся сами, если мы снимем барьеры, например, нормативного характера. Так, если говорить о рынке больших данных, то актуален вопрос с обезличиванием данных: его решение позволит упростить доступ к данным, что в свою очередь обеспечит возможность обмена данными между компаниями — это привлечет больше инвестиций в наш сектор. Кроме того, налаживание работы института экспериментально-правового режима (ЭПР), который заработал в России не так давно, поможет рынку провести различные эксперименты, снять ряд вопросов по работе с технологией больших данных и привлечь новые инвестиции. В целом роль государства видим в том, чтобы создавать условия для развития ИТ, а не в выработке заградительных, тормозящих развитие норм. Плюс, конечно же, нужно стимулировать развитие тех сегментов, о которых я упоминал выше. Это развитие сектора BI-решений, а также отечественной инфраструктуры. Вот здесь стоит помогать и финансированием разного рода.
