Михайлов дар
На рубеже тысячелетий в Европе не было более злейших врагов и конкурентов, чем единокровные итальянские морские республики Венеция и Генуя. Борьба олигархической «республики святого Марка» и олигархической «республики святого Георгия», регулярно переходившая в горячую фазу, велась на суше и на море, в Италии и в отдаленных колониях. С одной стороны выступали мощные семейные кланы Дандоло, Джустиниани, Контарини, Мочениго, Морозини, с другой — богатейшие фамилии Фиески, Гримальди, Дориа. Адорно, Фрегозо.
В XIII веке противостояние достигло пика накала, когда своеобразным арбитром среди них выступила Византийская империя — еще один конкурент республик. Константинополь был ключевым звеном на маршруте Великого шелкового пути в Европу, а византийские фемы контролировали торговлю с Русью, Дешт-и-Кыпчаком, Закавказьем, Тавридой, Причерноморьем.
Чтобы получить разрешение на открытие торговых факторий, обе республики обхаживали Константинополь, пользуясь политическими интригами при дворе и пытаясь перетянуть империю на свою сторону.
Первыми решительный ход сделали венецианцы, ставшие «спонсорами» Четвертого крестового похода 1204 года, в ходе которого вместо Святой земли был захвачен сам Константинополь. Временная ликвидация греческой власти в Приазовье и создание на ее руинах Латинской империи позволили венецианцам, предоставившим морские суда для крестоносцев, получить от новых хозяев основные привилегии для торговли в этом макрорегионе. Благодаря этому в Тавриде появилась первая венецианская фактория Солдайя (Сурож-Судак). Место было выбрано неслучайно, так как уже в недолгий период половецкого владычества большей частью полуострова центр торговли переместился в эту старую аланскую крепость-порт. Здесь останавливались в 1254 году братья Никколо (отец великого путешественника Марко Поло) и Маттео Поло.
Еще одни «спонсоры» крестоносцев пизанцы основали в Приазовье факторию Порто Пизано близ современного Таганрога.
Однако генуэзцы и не думали сдаваться. В отличие от оппонентов они сделали ставку на сохранившуюся византийскую власть в лице семейства Ласкарисов, основавших Никейскую империю и консолидировавших вокруг нее азиатские фемы. Ласкарисы мечтали о «византийской реконкисте» с опорой на греческий элемент империи, и для этого им необходим был генуэзский флот.
13 марта 1261 года никейский император Михаил VIII Палеолог и генуэзские посланники Гвиллермо и Гварнеро заключили в малоазийском Нимфее договор, согласно которому итальянская республика выделяла грекам флот из 50 военных кораблей для отвоевания Константинополя. Со своей стороны император обязался предоставить исключительное право торговли по всей империи для Генуи и открыть Понт Эвксинский только для греческих, генуэзских и пизанских судов. Обидчика-Венеции в этом списке уже не было, а их владения в Константинополе передавались конкурентам. Два медведя в одной берлоге ужиться не могли.
«Задумали они немалое, — впоследствии описывал неуемные амбиции венецианцев император Иоанн VI Кантакузин. — Они желали властвовать на море и не позволяли византийцам плавать на кораблях, как будто море принадлежит только им».
Через четыре месяца после заключения Нимфейского договора, 25 июля 1261 года, войска императора Михаила Палеолога отбили столицу, а Генуя водрузила свой штандарт в константинопольских Пере и Галате. Вскоре в Тавриде (генуэзцы называли ее Газарией) и Северном Причерноморье как грибы после дождя начали появляться генуэзские фактории. В Каффе (Феодосии) и Солдайе появился генуэзский консул и собиравшийся трижды в год совет нобилей, венецианцы сохранили своего консула только в Солдайе.
Историк Джон Норвич в своей «Истории Венецианской республики» резюмирует: «Венеция пострадала от крушения Латинской империи… эта новость означала серьезный политический и финансовый кризис, ведь Венеция обладала не только тремя восьмыми самого Константинополя, ее колонии и торговые фактории были рассыпаны по побережью Эгейского моря, вокруг Восточного Средиземного и Черного морей. До сих пор их защищал мощный венецианский флот, базировавшийся в бухте Золотого Рога, а теперь стоянка там была им запрещена. От Михаила Палеолога они не ожидали ничего, кроме неприкрытой враждебности».
Расплата за венецианские суда-нефы для крестоносцев последовала быстро. В 1268 году при только что избранном доже Лоренцо Тьеполо был неурожай, и на островах Лагуны, полностью зависевших от экспорта, начался голод. Норвич пишет о том, что в поставках хлеба Венеции отказали все соседи и даже прекратили выплату ей ренты. Тогда «Венеция направила корабли в Сицилию и даже в русские княжества, и катастрофу удалось предотвратить». Заметим, обезлюдившие русские княжества, только-только перенесшие Батыев погром и набег «Неврюевой рати», спасли от голода тогдашнюю «владычицу морей» Венецию.
Ордынский ярлык
Однако и здесь уже за последние полвека ситуация изменилась. В Дешт-и-Кыпчаке и Тавриде уже властвовали не половцы, а новые, более грозные завоеватели — монголо-татары. Ордынский натиск на Запад затронул и Тавриду, ставшую отдельным улусом с центром в городке Эски-Кырым («старый окоп», «ров» по-тюркски, генуэзцы называли его Солхат). Именно с этого момента начинается тюркизация полуострова, который по топониму своего центра впервые получает название Крым.
Степняков не интересовало мореходство и морская торговля, не лезли они и в горы, где еще сохранялось готско-греческое православное княжество Феодоро, монголам хватало степного Крыма. Поэтому ордынцы вполне уживались с существующими в Северном Причерноморье 40 итальянскими колониями, платившими в ханскую казну 3-процентнуюю пошлину с проходивших через них товаров. Центром ордынской торговли в Крыму стал Карасубазар (нынешний Белогорск), куда допускались итальянские торговцы, поставлявшие важные товары для входивших в фазу междоусобной борьбы степняков.
Как и византийцы, ордынцы умело играли на вражде венецианцев и генуэзцев. Хан Золотой Орды Менгу-Тимур (внук Бату) отдал улус Крым в управление внуку Джучи Оран-Тимуру. А тот, постоянно нуждавшийся в деньгах на войны с соседями, начал распродавать земли пронырливым конкурентам-итальянцам.
После очередной войны между республиками 1293-1299 годов (в ее ходе в плен к генуэзцам попал Марко Поло, надиктовавший в заключении свою «Книгу чудес света»), стороны решили разграничить сферы влияния в Крыму.
Так венецианцы обжили Солдайю, а генуэзцы в 70-х годах XIII века получили от улусного эмира Мангуп-хана развалины древней Феодосии, где основали факторию Каффа, которая была чуть более чем в 50 км от Солхата — удобнее для торговли. Вскоре другая их фактория была открыта в устье Танаиса-Дона, получив название Тана. Первым известным истории консулом Каффы стал Паолино Дориа, отвечавший за развитие торговли со степняками.
Директор Ришельевского лицея Николай Мурзакевич в вышедшей в 1837 году книге «История генуэзских поселений в Крыму» пишет: «Подведомственные Каффе поселения, окруженные кочевыми и земледельческими народами, доставляли хлеб, кожи и другие предметы сельской промышленности. Окрестность Каффы и прочие места Крыма в изобилии доставляли соль, за которой приезжали русские и польские купцы. К Каффе приставали корабли из Перы и Константинополя с мануфактурными произведениями Запада, а суда Таны — с соленой рыбой, драгоценными каменьями, шелком и благовониями Леванта и Индии. Из Польши и России по Днепру и Днестру привозились пшеница, железо, пенька, лен; русские купцы караванами через Киев, Тамань и Перекоп привозили меха. Кавказ и татары доставляли невольников и невольниц, за которыми с дозволения императора Михаила Палеолога раз в год приходили суда египетского султана. Гераклея, Синоп, Трапезунд, Кутаис в Мингрелии, Тифлис и Кубетша в Дагестане, Константинополь были в постоянных торговых отношениях и производили деятельный торговый обмен с Каффой... куда приходили караваны с товарами через Астрахань даже из Центральной Азии, Китая и Индии.
Сукна разного рода, в особенности пурпурового и красного цвета, пояса, ожерелья, кольца и другие женские украшения, леопардовые кожи, меха, шелковые и шерстяные материи, разные изделия из железа и меди, предметы роскоши шли в Азию взамен жемчуга, алмазов, пряностей, фарфора, опиума, шафрана, сандалового дерева, корицы, мирры, ладана и слоновой кости. Считавшаяся в то время лучшей пшеница отправлялась в Константинополь, соль и вино — в Польшу, Россию или на Кавказ. В Трапезунде, Искурии, Тебризе, Персии были генуэзские консульства, стоявшие в зависимости от Кафы; она же заведовала крымскими колониями, Таманью, Копою (на реке Кубани), Кутаисом, Кубетшою, Таною и другими поселениями».
При консуле Джованни дель Боско от имени Великой Коммуны Генуи 28 ноября 1380 года с ханом Тохтамышем был заключен новый договор, согласно которому за Генуей были закреплены 18 деревень солдайской округи, а также побережье Крыма от крепости Чембало (основанный в 1357 году порт Ямболи-Балаклаву) до Алустона-Алушты.
На этой территории генуэзцы создали капитанство Готия, в которое вошли 11 поселений: Фори (нынешний Форос), Чичинео (Кикинеиз), Лупико (Алупка), Мудзакори (Мисхор), Орианда (Ореанда), Джаллита (Ялта), Сичита (Никита), Луста (Алушта), Гордзовиум (Гурзуф), Партенит и Ламбадие (Биюк-Ламбад).
В договоре утверждалось: «Готия с ее поселениями и народом, который суть христиане, от Чембало до Солдайи, должны принадлежать Великой Коммуне, и поселения, упомянутые выше, и народ, равно как и земли и воды, должны быть свободными от Татарской империи».
Территория капитанства была разделена на четыре консульства, в которые вскоре было интегрировано ослабевшее княжество Феодоро и аннексирована венецианская Солдайя. В его сферу также вошел ключевой порт Воспоро (Керчь).
По данным исследователя Александра Еманова, капитанство активно расширяло в Крыму посевы винограда и поставляло на рынок ежегодно порядка 2600 бочек (12 532 гектолитра) вина. В традиционном «хлебном амбаре» Эллады генуэзцы культивировали пшеницу, рожь, просо, а также лен и коноплю для текстильного производства и изготовления судового такелажа.
Арабский путешественник Ибн-Баттута в 1334 году писал, что видел в гавани Каффы «до 200 судов военных и грузовых, малых и больших».
Власти капитанства не чурались веротерпимости — в Каффе были целые мусульманские районы, населенные татарами-ордынцами во главе с представителем хана — тудуном, районы иудеев — раввинистов и караимов, районы армян, грузин, сирийцев, черкесов, болгар, русских. Все вполне уживались друг с другом, создавая условия для главного — торговли.
Ярмо невольника
Впрочем, одной из главных и наиболее прибыльных статей доходов капитанства стала работорговля. С одной стороны, это были поставки невольников от бесчисленных войн и набегов степняков, с другой, прекрасные мореходы генуэзцы не брезговали пиратством и беззастенчиво грабили берега Понта Эвксинского. И с особым удовольствием — суда конкурентов-венецианцев. Венецианский флот на Черном море был разбит, для его судов был заблокирован доступ в Северное Причерноморье и Приазовье. А после разгрома Таны войсками Тамерлана венецианцы и вовсе лишились последней фактории в Азово-Черноморском бассейне.
А известный корсар Лючино Тариго из Каффы через Тану вышел вверх по Дону до Переволоки, там перетащил галеры-фуски в Волгу и отправился грабить берега Каспия.
Эскадра Симоне ди Кварто беспощадно грабила черноморские поселения турок-османов и сожгла Синопу.
Впрочем, интриганы-генуэзцы зачастую вмешивались и в «ордынскую замятню», за что неоднократно выдерживали осады степняков. Именно в Каффе генуэзцами был убит темник Мамай, дважды разбитый сначала князем Дмитрием Донским на Куликовом поле, а затем ханом Тохтамышем на Кальмиусе.
Основным потребителем рабов стал Египет, где армия мамелюков формировалась из захваченных невольников. Именно благодаря работорговле и поставкам пленников из Руси, Польши, Дикого Поля, Кавказа центр торговли переместился из захиревшего Херсонеса и оскудевшей Солдайи в бурно растущую Каффу.
Впрочем, в 1414 году с обострением отношений с Ордой и турками-османами генуэзцы срочно занялись укреплением Солдайи и Чембало, построив крепостные стены, дожившие до наших дней.
Именно это обстоятельство подвигло капитанство Готию оказать непосредственную военную помощь Константинополю, дни которого уже были сочтены. «Запиравший» Боспор Второй Рим являлся логичным союзником христианского Крыма, и его падение ставило бы в безнадежное положение разорванное с метрополией капитанство.
Бывший консул Каффы Джованни Джустиниани Лонго во главе отряда из 700 добровольцев в 1453 году прорвался с маленькой эскадрой в осажденный турками Константинополь и стал там одним из героев обороны. Однако изменить ситуацию он уже не мог. Константинополь пал, а за ним уже ликвидация находившегося в кольце врагов капитанства Готия была лишь делом времени.
