Сломать палочку Коха
Природа одарила Крым многими достоинствами. В их числе — природно-климатические и бальнеологические, позволяющие прекрасно отдыхать и восстанавливать здоровье.
С этой точки зрения полуостров не рассматривался до самого XIX века, оставаясь главным образом военно-морской базой императорского флота и опорным армейским пунктом для экспансии на Кавказ.
Но именно военные интересы и дали импульс другой ипостаси Крыма — лечебной. Больные и раненые солдаты и матросы получили возможность лечиться здесь, используя местные ресурсы. До открытия Кавказских минеральных вод в России был крайний дефицит собственных курортов. Только аристократия посещала модные Спа, Карлсбад и Баден-Баден, но широкие, даже имущие слои не имели такой возможности.
Открытие же целебных свойств лечебных грязей озера Саки на западе Крыма на бывших землях мурзы Мансура создало здесь целую индустрию — бальнеологию. Именно здесь в 1827 году появилась первая курортная лечебница, а затем и отделение Симферопольского военного госпиталя. Сакские высокоминерализированные иловые грязи и соленая рапа, добываемые со дна бессточного Сакского озера, обладали прекрасными лечебными свойствами. Здесь в мраморных ваннах восстанавливали силы адмиралы Михаил Лазарев, Владимир Корнилов, Степан Макаров, писатель Николай Гоголь, члены августейшей семьи.
Во время Крымской войны весь неоккупированный полуостров превратился в один большой госпиталь. А после нее он превращается в крупнейший российский центр по лечению туберкулеза, одной из самых опасных болезней того времени — каждый четвёртый умерший в Европе становился жертвой чахотки, возбудителем которой была микобактерия, так называемая палочка Коха. В России в начале XX века насчитывалось около 2,5 млн чахоточных больных, из которых ежегодно умирало 300-500 тысяч человек.
На тот момент эффективно лечить туберкулез не умели. Она свела в могилу Антона Чехова, Николая Некрасова, Исаака Левитана, Виссариона Белинского. По данным исследователя Александра Колесника, смертность от туберкулеза составляла на 100 тысяч населения в Санкт-Петербурге — 334, в Москве — 258, в Одессе — 239, в Варшаве — 222.
Предполагалось, что страдающим этим заболеванием лучше всего подходят мягкий климат, горный или морской воздух, усиленное питание продуктами, богатыми витаминами. Как раз Крым для этого был идеальным местом.
В 1899 году в Ялте открылся один из первых в Европе противотуберкулезных санаториев. По инициативе княгини Марии Барятинской на участке, пожалованном Николаем II, была заложена «Ялтинская санатория в память Императора Александра III». На протяжении нескольких десятилетий южный берег полуострова был по преимуществу курортом как раз для туберкулезных больных.
«Ласкающий мягкий горный воздух, виноград, целебные грязи, морские купания и просто палящее южное солнце согревают, исцеляют, укрепляют и оживляют человеческий организм», — сообщал «Путеводитель по Крыму» 1908 года Григория Москвича.
Дамы с собачками
Это для современников курортной столицей Крыма является Ялта. Но в середине XIX века крымский отдых ассоциировался в первую очередь с Алупкой, которую тогда считали настоящей жемчужиной. Именно здесь, в роскошном диабазовом дворце, в 1828-48 годах располагалась резиденция генерал-губернатора Новороссии Михаила Воронцова. Именно туда на отдых приезжали видные аристократы империи.
Ялта же тогда оставалась лишь небольшой пристанью. Лишь после Крымской войны в 1861 году император Александр II приобрел в Ливадии у графа Льва Потоцкого дом для отдыха своей семьи. Тогда уже аристократия потянулась выгуливать «дам с собачками» на местную набережную.
Понятие дешевого жилья в курортный сезон здесь не существовало. Гостиничные номера сдавали за 3-6 рублей в сутки, а самая дорогая гостиница «Россия» с газом, фонтаном, водопроводом предлагала апартаменты от 10 рублей. Желающие сэкономить селились у частников.
«Все дома и домишки набиты до чердаков, — писал тогдашний модный журналист Евгений Марков. — За маленькую комнату берут рублей 50 в месяц, рубля 3 в день».
Первая ялтинская «санатория» для легочных больных, которую организовал в имении «Гастрия» врач Лебедев, брала от 110 до 150 рублей в месяц за полный пансион, и от 15 рублей за курс лечения. Крупные санатории могли обслужить ежегодно около 700 человек.
«Наилучшее средство для борьбы с жаждой — мятные лепешки, чернослив, изюм, вообще что-нибудь такое, чтобы долго держалось во рту и поддерживало приятную влажность языка и неба, — рекомендовал путеводитель Безчинского. — В особенности можно рекомендовать в прогулках кофе, которое можно найти в каждой деревушке, оно очень вкусно приготовляется особым татарским способом вместе с гущей».
Именно здесь 24 апреля 1914 года император Николай II подписал указ «О санитарной и горной охране лечебных местностей». Этот документ впервые закрепил понятие «курорт» (слово пошло от немецкого kur — лечение и ort — место) как территорию, где благодаря природным факторам происходит исцеление от недугов.
В конце века местом отдыха имущих россиян стала татарская деревня Гурзуф (бывшая византийская крепость Горзовит), где в домике герцога Армана Ришельё в 1820 году три недели отдыхал Александр Пушкин.
В 1881 году железнодорожный магнат Петр Губонин (строитель участка Лозово-Севастопольской железной дороги) на выгодных условиях приобрел у киевского губернатора Ивана Фундуклея и князя Владимира Барятинского земельные участки в наиболее равнинной приморской части Гурзуфа. Фундуклей активно занимался разведением виноградников в окрестностях Гурзуфа, и ему нужны были деньги.
Губонин быстро сориентировался на нужды почтенной публики, поняв, что появление железной дороги в разы увеличит поток отдыхающих в Крым. Здесь он и развернул активное гостиничное строительство. Сам же поселился в том самом доме дюка Ришельё.
В последующие 12 лет в Гурзуфе были построены 8 гостиниц «европейского уровня»: «Ривьера», «Парк», «Кастаньола», «Аю-Даг», «Бельвю» и «Альянс» (ныне это спальный корпус военного санатория). Следом открылся роскошный ресторан с первоклассной французской кухней. Во время завтрака и обеда всегда выступал итальянский оркестр под управлением известного в то время капельмейстера Эмилио Коломбо.
В рекламных проспектах писали, что гостиничные номера состояли из двух, трех, четырех комнат с ваннами, причем с морской и пресной водой, с туалетами и телефонами. Большие балконы украшала изящная плетеная мебель, а от солнечных лучей закрывались пышными маркизами.
При курорте имелась образцовая по тем временам прачечная, которая, кроме курортников, обслуживала и отдыхающих на частных квартирах. Медицинское обслуживание осуществляли постоянный врач, массажистка и фельдшерица.
Губонин завел винные подвалы, молочную ферму, канализацию, шоссе. Была на курорте и собственная аптека. Действовали почта, телеграф и телефон, обеспечивалась связь со всеми пунктами южного берега Крыма до Севастополя и с губернским центром Симферополем.
На начало ХХ века Гурзуф стал одним из самых популярных курортов империи — комплекс гостиниц в отличие от предыдущего времени принимал отдыхающих не только с высоким, но и со средним достатком: в бархатный сезон номер стоил от 1 до 10 рублей в сутки, с ноября по август цены были выше, а полный пансион обходился в 60 рублей в месяц.
«Крымские курорты развивались в атмосфере постоянной, жесткой и заведомо неравнозначной конкуренции с западными лечебными местностями, — рассказал директор Центрального музея Тавриды Андрей Мальгин. — В течение всей второй половины XIX и начала XX веков значительное количество наиболее богатых русских людей предпочитали именно европейские курорты. Согласно данным начала XX века, из 180-190 тысяч отечественных больных, которые пользовались ежегодно курортным лечением, 100 тысяч выезжало для лечения за границу и лишь 80-90 тысяч ехало в Крым и на Кавказ».
По выражению Марии Сосногоровой, готовившей в начале ХХ века рекламные материалы для привлечения на полуостров господ отдыхающих, «для русского путешественника с истинно поэтической душой лучше Крыма не найдется в мире места».
