«Здесь Русь встретилась с Византией»
История принятия христианства князем Владимиром со своей дружиной и боярами, а затем и всей Русью достаточно запутана. А исторические источники тех лет зачастую противоречат друг другу. Классическим из них считается «Повесть временных лет», рассказывающая о походе князя на Корсунь-Херсонес, об осаде города, его взятии, крещении Владимира и последующей женитьбе на византийской принцессе Анне. Все события в нем относятся к 988 году, что считается официальной датой крещения Руси. И Крым в этой истории играет ключевую роль.
Весьма неоднозначна в этой истории роль самого князя Владимира-Крестителя. Даже в самой «Повести временных лет» под 980 годом говорится: «И стал Владимир княжить в Киеве один, и поставил кумиры на холме за теремным двором: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, и Хорса, Дажьбога, и Стрибога, и Симаргла, и Мокошь. И приносили им жертвы, называя их богами, и приводили своих сыновей и дочерей, и приносили жертвы бесам, и оскверняли землю жертвоприношениями своими». При этом Владимир категорически противился поползновениям своего старшего брата, князя киевского Ярополка к принятию христианства. Более того, он провел религиозную реформу с целью создания пантеона-капища из шести богов, единого для всей подконтрольной Киеву Руси.
То есть князь Равноапостольный незадолго до крещения был яростным адептом древних богов и последовательным язычником, что и подчеркивает «Повесть».
Однако в его истории наиболее внушающим доверия источником все же должен считаться панегирик «Память и похвала князю Владимиру». Его автор Иаков Мних, возможно, даже застал в живых некоторых участников тех событий, что делает его произведение одним из важнейших свидетельств эпохи. Панегирик был написан еще до появления «Повести временных лет», в 40-х годах XI века, и стал одним из древнейших произведений русской литературы.
Особенность этого источника в том, что он вносит заметные коррективы как в хронологию событий (по Иакову, Владимир начал княжить на два года раньше — в 978 году), так и в их причинно-следственную связь. К примеру, такую важнейшую, как причина войны между Византией и Русью и Корсунский (Крымский) поход Владимира.
По «официальной» версии «Повести», оценивший слабость язычества и выбравший новую религию князь затеял поход на Корсунь с целью склонить византийских императоров Константина VIII и Василия II к крещению Руси и выдаче замуж за него в качестве гарантии союзничества сестры Василия — принцессы Анны. Осада и взятие фемной столицы Корсуни-Херсонеса побудили Константинополь пойти на уступки, крестить князя с дружиной и приближенными, выслать ему Анну.
Историк Василий Татищев, которому в начале XVIII века были доступны многие впоследствии исчезнувшие исторические источники и который отличался достаточной скрупулезностью в исследованиях, в своей «Истории Российской» смещает «направление главного удара» князя на запад: «...Пошел Владимир на болгаров (булгаров) и, победив их, мир заключил и принял крещение сам и сыновья его, и всю землю Русскую крестил».
Поход Владимира в Волжскую Булгарию датируется 985 годом, но булгары были мусульманами, и принимать крещение там было просто не от кого.
Современные этим событиям хронисты представляют несколько иную последовательность, которая значительно меняет картину. И главным в этом явился мятеж против центральной власти осенью 987 года стратига фемы Антиохия Варды Фоки. За короткий срок стратиг подчинил себе всю Малую Азию, объявил себя императором и повел наступление на Константинополь.
Братьям-василевсам нечего было противопоставить мятежникам, кроме поиска союзников на севере. Русско-варяжские наемники уже воевали в составе византийской армии еще со времен княжения Олега с начала Х века и составляли основу личной гвардии императоров.
Арабский историк Яхъя Антиохийский пишет о сложной ситуации, сложившейся у императора Василия в связи с мятежом Варды Фоки: «И истощились его богатства и побудила его нужда послать к царю русов (а они его враги), чтобы просить их помочь ему в настоящем его положении. И согласился он на это. И заключили они между собою договор о свойстве, и женился царь русов на сестре царя Василия, после того как он поставил ему условие, чтобы он крестился и весь народ его стран, а они народ великий. И не причисляли себя русы тогда ни к какому закону и не признавали никакой веры. И послал к нему царь Василий впоследствии митрополитов и епископов, и они окрестили царя и всех, кого обнимали его земли, и отправил к нему сестру свою, и она построила многие церкви в стране русов. И когда было решено между ними дело о браке, прибыли войска русов также и соединились с войсками греков, которые были у царя Василия, и отправились все вместе на борьбу с Вардою Фокою морем и сушей, в Хрисополь».
Участие русской дружины из 6 тысяч пешцев в победном сражении под Хрисополем на стороне братьев-василевсов в августе 988 года подтверждает и армянский летописец Степанос Таронский.
Византийский хронист Михаил Пселл в своей «Хронографии» замечает: «Царь Василий порицал неблагодарных ромеев, и поскольку незадолго, перед тем явился к нему отряд отборных тавроскифских воинов, задержал их у себя, добавил к ним других чужеземцев и послал против вражеского войска. Те застали неприятелей врасплох, готовившихся не противника побить, а вина попить, многих убили, а остальных рассеял».
То есть мятеж стал причиной союза между Византией и Русью, условиями которого и могли стать крещение и женитьба на принцессе.
Выходить замуж за язычника христианской принцессе было невозможно. Сами василевсы, в свое время по политическим соображениям бравшие замуж хазарских принцесс, предварительно их крестили. Стало быть, к моменту сватовства князь Владимир должен быть уже крещен, иначе переговоры об этом были бы беспочвенны.
К примеру, показательна реакция на брак Владимира и Анны «конкурирующей» с Византией священной Римской империи германской нации. Ее хронист Х века, епископ Титмар Мерзебургский писал: «А теперь перейду ради осуждения к рассказу о нечестивом деянии Владимира, короля Руси. Он взял из Греции жену по имени Елена, которая была просватана за Оттона III, но коварным образом отнята у него, и по ее настоянию принял святую христианскую веру, которую не украсил праведными делами. Ибо он был великий и жестокий развратник и чинил изнеженным данайцам великие насилия».
Понятна обида германского епископа, исказившего даже имя принцессы Анны. В 967 году внучку императора Константина VII «священный» император Оттон I сватал для своего сына и соправителя Оттона II Рыжего, но получил оскорбительный отказ от василевса Никифора II Фоки. Цесаревичу пришлось довольствоваться лишь отнюдь не «багрянородной» (рожденной в императорской семье) племянницей императора-узурпатора Иоанна Цимисхия скромной Феофано, армянкой по происхождению.
Очередная же попытка следующего императора Оттона III в 995 году посвататься уже к «багрянородной» племяннице василевса Василия II Болгаробойцы (дочери его брата Константина VIII) также окончилась провалом.
Константинополь отказал реальным христианским императорам, чего уж говорить о языческих суверенах.
Иными словами, до похода на Корсунь и до прибытия на Русь принцессы Анны князь Владимир, вероятнее всего, уже был крещен.
В этом случае становится понятным фраза Татищева о крещении после булгарского похода русичей 985 года.
Однако поход в Крым все же состоялся, и Херсонес-Херсон был взят. Современник этих событий византийский историк Х века Лев Диакон конкретизировал: «И на другие тягчайшие беды указывал восход появившейся тогда звезды, а также напугавшие всех огненные столбы, которые показались затем поздней ночью в северной части неба. Ведь они знаменовали взятие тавроскифами Херсона и завоевание мисянами (болгарами. — Прим. автора) Веррии».
В данном случае речь шла о комете Галлея, появление которой тогдашние астрономы Китая, Японии, Византии, Кореи, Египта, Европы описывали под 989 годом. Игнорировать такое событие тогдашним людям было невозможно, ибо «хвостатая звезда» всегда предвещала «трус земли», моровые поветрия, войны и прочие катаклизмы.
То есть если сам факт крещения князя и его дружины состоялся в 988 году, то осада и взятие Корсуни, вероятнее всего, произошли в следующем, с чем согласны многие известные отечественные историки (Михаил Приселков, Олег Рапов, Владимир Мавродин, Александр Пронштейн и др.). Возможно, после 13 апреля 989 года, когда произошла решающая битва при Абидосе, в которой участвовала русская дружина и в которой погиб Варда Фока.
А значит, с помощью союзных войск из Руси мятеж был подавлен, и у василевсов исчезла причина выполнять свое обещание Владимиру отсылать «варвару» сестру. Это и могло стать modus vivendi — поводом для разрыва союза и объявления похода Руси в наиболее уязвимую точку империи — в Крым. Татищев резюмирует: «Владимир положил намерение идти на Корсунь и тамо просить у царя в жены себе сестру их».
Баптистерий Тавриды
Дорога в Крым была изведана русичами давно и хорошо. Что сухопутная, что морская. Собранная князем рать состояла из киевлян, кривичей, словен, варягов, черных болгар — представителей тех земель, которые Владимир покорил в предыдущих походах. Часть войска шла на ладьях по Днепру и причалила в районе нынешних Карантинной или Стрелецкой бухт у Херсонеса.
Титмар Мерзебургский отмечает, что Владимир «подверг тяжелому набегу слабых данайцев».
Вряд ли столь внушительные силы собирались для того, чтобы креститься. В данном случае Русь, воспользовавшаяся политической конъюнктурой, навязывала империи свою волю. Заставляла Константинополь исполнять свой же договор. Как это в 911 году делал князь Олег, прибивший «щит к вратам Царьграда». А позднее князья Игорь и Святослав.
В любом случае Тавриде предстояло вновь стать ареной столкновения двух мощных цивилизаций, ставка в которой была судьба двух империй — Второго и будущего Третьего Рима.
История осады Корсуня в различных источниках в основном сходится. Хронисты склоняются к тому, что длительная (от 6 до 9 месяцев) осада центра Херсонской фемы завершилась банальным предательством.
Всего за два десятка лет до этого византийский император и стратег Никифор II Фока в своем сочинении «Стратегика» настаивал: «Полководец, приметив, что неприятели готовятся к осаде, должен еще прежде их выходу во всех городах, которые можно осаждать (ибо многие из них не боятся осады), дать приказ, чтобы всякий, прибегающий туда для безопасности, запасал себе пищи на четыре месяца или более, смотря по тому, сколь долго, по его мнению, продолжится осада, должен заботиться о водоемах и других вещах, могущих защитить и спасти осажденных».
Предатели (или союзники русичей) внутри Херсонеса указали осаждающим, где перекрыть доставку в город продовольствия и воды. Это и решило судьбу крепости, взятой измором не ранее конца весны 989 года (иначе ситуация не вписывается в многомесячную осаду).
В «Повести» лишь после падения Корсуни упоминается о том, что Владимир отправил в Константинополь двух послов-варягов с явной угрозой василевсам: «Вот взял уже ваш город славный; слышал же, что имеете сестру девицу; если не отдадите ее за меня, то сделаю столице вашей то же, что и этому городу».
То есть, по версии «Повести», идея женитьбы на принцессе Анне была озвучена лишь после капитуляции Херсонеса. Что исключает как условия союзного договора двухлетней давности по совместному подавлению мятежа Варда Фоки, так и матримониальные планы князя с желанием креститься.
Другое дело, если успешный поход стал весомым аргументом в давлении Владимира на Константинополь с намерением заставить императоров выполнить условия договора с уже принявшим христианскую веру князем. Да еще и приобрел новую окраску.
Так, в «Повести» приводятся слова василевсов своей сестре: «И сказали ей братья: «Может быть, обратит тобою Бог Русскую землю к покаянию, а Греческую землю избавишь от ужасной войны. Видишь ли, сколько зла наделала грекам Русь? Теперь же, если не пойдешь, то сделают и нам то же».
Таким образом, роль Анны кардинально менялась. Теперь она становилась не «разменной монетой» между империей и «дикой Русью», а обретала миссионерский статус — призывалась способствовать крещению целого государства. Что отнюдь не было зазорно для багрянородной принцессы, и не так обидно проигравшему Константинополю. Тогда понятным становится и прибытие с Анной митрополита Михаила, посланного на Русь патриархом Константинопольским Николаем Хрисовергом.
Если наша цепочка причинно-следственных связей верна, то в этом случае вполне корректным выглядит и еще один отрывок из Иакова Мниха: «После святого крещения прожил блаженный князь Владимир двадцать восемь лет. На другой год после крещения к порогам ходил, на третий год Корсунь город взял, на четвертый год церковь каменную святой Богородицы заложил, а на пятый год Переяславль заложил, в девятый год десятину блаженный христолюбивый князь Владимир дал церкви святой Богородицы из достояния своего… Преставился с миром 15 июля 6523 (1015) года о Христе Иисусе Господе нашем».
Из этого следует, что крещение князя и части его приближенных произошло в 986-987 годах, что вполне соотносится с заключением союзного договора. Взятие Херсонеса — в 989 году, а крещение киевлян в Почайне-реке и «гибель старых богов» — не ранее 990 года.
При этом совершенно никем из исследователей не оспаривается тот факт, что именно крымский Херсонес сделался рубежным пунктом для завершения истории языческой Руси и начале истории Руси христианской.
