Приходилось прибегать к необычным технологиям того времени. Как пишет донской историк Евграф Савельев в своей «Древней истории казачества», турки предприняли гигантские усилия, чтобы перекопать судоходный рукав Дона – Мёртвый Донец. На другом рукаве – Каланче они поставили укреплённый форт и перетянули рукав тройной железной цепью с сигнальными колокольчиками, чтобы воспрепятствовать проникновению казачьих стругов в Азовское море. По легенде казаки всего за ночь выкопали новый обходной судоходный канал – Казачий ерик. Но вероятнее всего, они предпринимали попытки хитростью пробраться через цепь: либо ночью, либо в тумане, либо спуская на цепь по течению брёвна, пока туркам не надоест и они не поднимут цепь, а струги в этот момент бы проскочили. Но чаще казаки прорывались с боем мимо фортов, разбивая их цепи пищалями. Но пройти мимо крупной крепости Азова было уже невозможно – Дон простреливался с обоих берегов. К тому же, азовцы отвечали набегом на набег, ударом на удар. Жгли казачьи городки, угоняли скот, уводили в полон.
Казачья верхушка понимала, что ситуацию следует менять кардинально – слишком большие потери несли струги как на пути в море, так и гружёные «зипунами» с моря. Азов, словно навешенный на ворота замок, запирал им путь в Приазовье. А без набегов донцам грозил голод – войско жило только с походов, землю здесь пахать было строго запрещено.
Хуже того, истощённая Смутой Москва не желала войны с Турцией и запрещала казакам нападать на Азов под страхом отказа в ежегодных посылках на Дон обозов с продовольствием и оружием. Султан Мурад IV жаловался царю Михаилу Фёдоровичу в 1627 году: «Если хощешь быть другом мне, то постарайся унять донских казаков, чтобы они на море не ходили и азовцам и моим людям не делали обид и разорений… и сколько учинили нам донские казаки убытков и мы таких убытков и от днепровских казаков не видали».
Царь грозил, патриарх Филарет слал анафемы, но казаки были непреклонны. Атаманы обращались к Москве с укорами: «И мы, холопи твои государевы, вседушно рады божью волю и твою царскую творити во всём до исхода души своея, и осели есьми ныне по юртишкам для тебя, самодержавного государя, ни под Азов, ни на море уже не бывати, ни на перевозы, ни в походы не ходити. Православный царь государь! Пожалуй нас, холопей своих, своим царским великим жалованием денежным, и сукном, и селитрою, и свинцом, и запасом, чем мы нужны, чтобы мы, холопи твои, служа с травы да с воды, наги и босы, и голодны не были… а мы, холопи твои царские, сели уже на всю зиму и на лето по своим юртам, а у нас, холопей твоих, то и лучший зипун был по вся дни под Азов да на море ходити, а ныне, государь, и перевозы не наши, коли со Азовом мирными быти: ты, государь, в том волен…»
Впрочем, и сами сложа руки не сидели. Их разведка в начале 1637 года донесла, что султан собирается в поход на Персию, а крымский хан Инайет-Гирей взбунтовался против Стамбула, не пошёл на персов, а отправился в поход на Буджакскую орду хана Кантемира. Азов остался без поддержки – момент для нападения казаков был выбран как нельзя лучше. При этом идея была не только «сбить замок» с ворот Приазовья, но и утвердиться в регионе – сделать Азов новой столицей донского казачества: «идти посечь бусурман, взять город и утвердить в нём православную веру».
Войсковой круг в Монастырском городке в январе 1637 года решил действовать без согласия Москвы, пригласив на помощь союзных запорожцев. Как потом донцы объясняли царю: «Пошли мы, холопи твои, переговоря меж собой, под Азов, потому… что они, азовские люди, на нас… умышляли, крымскому царю написали для рати, чтобы нас… с Дону перевесть, а Дон реку очистить».
Захват крепости был далеко не простым делом. Азов располагался на левом берегу Дона в 8 км от моря. Укрепления были размещены и у реки (Топрак-кала), и на холме (Таш-кала). Каменная стена крепости с 11 башнями со стороны Дона возвышалась на 20 метров. Стены окружали рвы шириной 8 м и глубиной до 3,5 м, кроме того, крепость имела мощное артиллерийское вооружение – 200 пушек на 1200 м периметра. Гарнизон составляли 4 тысячи янычар и 1,5 тысячи иных воинов. Турецкий гарнизон обладал большой автономностью – запасом продовольствия и пороха на год.
Казачье войско атамана Михаила Татаринова состояло из 4,5 тысячи при 94 пищалях. В мае из Воронежа прибыл Степан Чириков с царёвым жалованием (2000 рублей денег, 300 четвертей сухарей, 50 четвертей толокна, 50 четвертей круп, 16 бочек вина, 40 поставов сукна, 4000 пушечных ядер, 100 пудов пороха, 50 пудов селитры и 100 пудов свинца), приплыл атаман Иван Каторжный с подкреплением из верховых станиц. Одновременно был убит султанский посол Фома Кантакузин, шпионивший у казаков и попытавшийся передать важные сведения осаждённым.
Казачий историк Василий Сухоруков писал: «Повели вокруг всего города большие рвы, поделали плетёные туры, насыпали их землёю и, защищаясь рвами, подкатили так близко, что могли уже метать каменья на неприятелей… более трёх недель продолжались эти работы и взаимная перестрелка, бесполезная для одной и невредная для другой стороны».
18 июня в подкоп под одну из башен Таш-калы были заложены бочки с порохом, взорваны, и начался штурм. Ожесточённый бой закончился взятием Азова и освобождением свыше 2 тысяч русских рабов. Донцы перебрались из Монастырского городка в Азов и укрепляли город уже как свою столицу, освятив храм Иоанна Крестителя и объявив его вольным городом. Отправили посольскую станицу в Москву с предложением взять их «под царёву руку».
Замок с врат Приазовья был сбит, «южное окно в Европу» оказалось приоткрытым. Для Московского государства это стало первым реальным шансом (не считая короткого периода взятия Херсонеса князем Владимиром в 988 году) выйти на просторы южных морей и обзавестись морским военным и торговым флотом.
Соблазн был велик, но деятельного патриарха Филарета уже не было в живых, а правительство царя Михаила Фёдоровича, только что потерпевшее неудачу в походе под Смоленск, не решилось на открытое противостояние с Османской империей. Шанс встать обеими ногами на морских берегах на полстолетия раньше Петра Великого был упущен.
Российский посол из греков Мануил Петров отвёз в Стамбул царскую грамоту, в которой излагалась московская версия событий: «Казаки взяли Азов воровством, дворянина царского Чирикова держали у себя в великой крепости, никуда не пускали и хотели так же убить… донские казаки издавна воры, беглые холопы и царского приказания ни в чем не слушают, а рати послать на них нельзя, потому что живут в дальних местах… И вам бы, брату нашему, на нас досады и нелюбья не держать за то, что казаки посланника вашего убили и Азов взяли: это они сделали без нашего повеления, самовольством, и мы за таких воров никак не стоим, и ссоры за них никакой не хотим, хотя их, воров, всех в один час велите побить; мы с вашим султановым величеством в крепкой братской дружбе и любви быть хотим».
Мурад IV дипломатическую хитрость Москвы оценил и оставил её без претензий. Но казакам пообещал жестоко отомстить. С января 1641 года под Азовом появился огромный турецкий флот, свыше 130 тяжёлых осадных орудий, конные сипахи, янычары, Крымская орда. Это были силы, высвободившиеся после завершения войны с Персией.
Эвлия Челеби писал: «Мутесарриф Очаковского эйялета Коджа Гюрджу Кенан-паша и паша Румелии, (имея при себе) до 28 ливабеев, 40 тысяч буджакских татар, 40 тысяч молдавских и валашских всадников, 20 тысяч войска из сёл Трансильвании и 80 тысяч быстрых как ветер крымских татар, выступили в поход и обложили крепость Азов… В падишахском флоте, где находились мы, насчитывалось: 150 галер, калита и баштарда, 150 фыркат, 200 чаек и карамюселей. Всего 400 судов, а на них 40 тысяч полностью вооружённых моряков во главе с капуданом Сиявуш-пашой». Историк Андрей Венков добавляет: «С Черноморского побережья Кавказа бейлербей Кафы Бекир-паша привёл на соединение с этим флотом «до сорока тысяч отборного войска племен Черкесстана» и правителя Дагестана.
И позже подошли подкрепления из Анатолии — семь визиров, восемнадцать мирмиранов, семьдесят мирлива, 200 алайбеев, займы и тимариоты, «которых вместе с их джебели было 47 тысяч человек».
Им противостояли порядка 8 тысяч защитников Азова, из которых 700 – казачьи жёны и дочери. Силы были несопоставимы, но в этом и крылась слабость турок. Такую огромную армию прокормить в степи долгое время было невозможно. А многочисленная конница была бесполезна при атаках крепостных стен. 24 штурма были отбиты казаками с огромными потерями для осаждающих. Наступившая осень и холода вынуждали турок снять осаду. По обычаю в конце октября войска Османской империи должны были возвращаться на зимние квартиры (26 октября в империи отмечали День Касыма – начало зимы), а янычары и вовсе могли находиться в походе не более 40 дней. Силистрийскому сераскеру (главнокомандующего турецкими войсками) Дели Хусейн-паше пришёл грозный приказ из Стамбула: «Возьми Азов или отдай свою голову!» Войска пошли на решительный штурм, но поголовно израненные казаки взрывали минные галереи, сражались в развалинах, ставили кабаньи капканы на опасных участках атаки, крушили нападающих камнями с круч Таш-калы. Штурм был отбит с тяжелейшими потерями с обеих сторон. Турки отошли в лагерь и стали сочинять послание в Стамбул к султану, умоляя снять осаду.
«О Божья мудрость, – восклицает Челеби, – в ночь, когда гонцы отправились к Порогу, был такой жестокий мороз, что войско ислама едва не полегло в землю. После этого (воины) поняли, что в Кыпчакской степи и на Чёрном море нет им безопасного пристанища. В конце концов, войско отчаялось.
Когда же в согласии знать и простолюдины отказались от её завоевания, то и правое, и левое крыло войска заиграли на трубах отбой, и, погрузив своё снаряжение на суда, оно двинулось от крепости, не добившись победы и говоря: «Такова, видно, воля Божья, таково Божье предначертание».
26 сентября азовское сидение, продолжавшееся три месяца, завершилось. Турки ушли, но и казаки более не могли защищать то, что осталось от Азова – одни развалины. Летом 1642 года донцы атамана Наума Васильева решили покинуть остатки крепости и уйти в низовые городки, увезя с собой в качестве трофеев уцелевшие пушки, створки ворот, коромысло городских торговых весов, две калитки (всё сохранилось в Черкасском городке по сей день).
Текст: Сергей Кисин
Фото: tassphoto.com
Проект Центра развития СМИ «Южное окно в Европу» реализуется при поддержке фонда «История Отечества»
