От внешней агрессии предпочитали отгораживаться не объединёнными ратями, а сколоченными в лесистой зоне деревянными градами и засеками.
Эффективно получалось это лишь в период междоусобиц – со сходными по вооружению и воинским навыкам родственными славянскими и финно-угорскими народами. Как только судьба посылала врага более многочисленного, организованного и целеустремлённого, вроде мигрирующих с востока на запад через степное Побужье-Поднепровье готов, гуннов, аланов, аваров, хазар и пр. получалось гораздо хуже. Раннеплеменные славянские степные союзы (по Иордану, Антский союз IV века), обладавшие плодородными землями и стоявшие на грани государственного образования (поляне, волыняне, дреговичи, северяне, дулебы, уличи), распадались. Выжившие после нашествий уходили на север, под защиту спасительных непроходимых лесов, либо «примучивались» захватчиками к выплате дани.
В IX веке давление извне на восточнославянские племена стало наиболее серьёзным. С востока их теснила Волжская Булгария, на юге обложил данью Хазарский каганат, на западе всё чаще их территория подвергалась набегам со стороны достигших наибольшего могущества викингов-норманнов, которые у славян назывались «варягами». Последние были особо опасны, так как всё чаще в Европе претендовали не просто на грабёж, а уже на политическое подчинение местных народов. Аналогичным образом викинги осели на севере Франции, основав Нормандию, стали королями Англии, освоили Шетландские, Оркнейские, Гебридские, Фарерские острова, затерзали Ирландию.
Ситуацию усугубляли внутренние распри у северо-западных славян, где междоусобная борьба разгорелась между племенами ильменских словен, кривичей, финно-угорскими народностями мери, чуди, веси.
По мнению главного исследователя русского летописания академика Алексея Шахматова, сведение о призвании варягов содержатся ещё в «Начальном своде», составленном игуменом Киево-Печерского монастыря преподобным Иоанном в конце XI-м века и лишь оттуда перекочевавшим в «Повесть временных лет» агиографа Нестора.
Именно там говорится, что в середине IX века «встал род на род» и «град на град», «бысть межи ими рать велика и усобица». Причём, с важной припиской, что до того «изгнаша варягы за море и не даша им дани».
Иными словами, к моменту «призвания варягов на Русь» северо-западные славяне дружно избавились от грабивших богатую «Гардарики» заморских пиратов-захватчиков и перестали платить им дань, но не смогли преодолеть внутреннюю «прю». Что вполне характерно для освободившихся от иноземного диктата народов во все времена.
Надо полагать, «пря» оказалась настолько серьёзной, что отразить будущие карательные набеги ни словене, ни кривичи своими силами были уже не в состоянии. А для объединения усилий с единоплеменниками и уж тем более с чужеродными финно-уграми ни у легендарного словенского князя Гостомысла, ни у летописного Вадима Храброго, ни у кого бы то ни было ещё харизмы и авторитета не хватало. Поэтому вполне объяснимо, что едва добившиеся суверенитета племена пошли на традиционный для тех времён шаг – для эффективной обороны от пиратских набегов наняли на службу дружину одного из наиболее мощных на тот момент племён – варягов-русь. Так издревле поступали императоры Византии, имевшие свою личную преданную гвардию - «варяжскую стражу». Так делали англосаксонские короли, монархи Франции, деятели испанской Реконкисты, римские папы. Профессиональные военные норманны-викинги-варяги считались лучшими воинами эпохи и с удовольствием нанимались целыми отрядами к иноземным властителям. «Русь» давно были известны и авторитетны среди северо-западных племён. Персидский писатель Ибн Руста писал, что «русь» - это народ, который совершает набеги на славян и продаёт их хазарам и булгарам. Призвание же «руси» с одной стороны несло в себе защиту от им подобным пиратов, с другой, прекращало или хотя бы упорядочивало работорговлю.
Важная деталь – варягов-русь призывали к славянам на условиях несения воинской службы и защиты от нашествий от им же подобных северных конкистадоров, а не для делегирования им властных полномочий. Позднейшая летописная вставка «Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: "Земля наша велика и обильна, а наряда (порядка) в ней нет. Приходите княжить и володеть нами" – всего лишь попытка оправдать присутствие на славянских землях иноземцев и легитимизацию перехода от них княжеской власти к первым христианским владыкам. Иначе не было бы многочисленных восстаний в древних городах против варяжского засилья, не подавлялись бы бунты в Новгороде, не было бы кровавого перехода власти в Киеве к Аскольду и Диру.
Мы умышленно не делаем акцент на личности Рюрика, Синеуса и Трувора, чьё существование надёжными источниками не подтверждено. А о последних двух и вовсе академик Борис Рыбаков говорил, что они вовсе не люди, а неудачный перевод скандинавских терминов «его род» и «его дружина».
Важно то, что с конца IX века у скандинавских наёмников-варягов получилось то, чего не смогли добиться славяне и финно-угры – консолидация местных племён под единым руководством. Пусть чужеземным, но не представляющим ни одно из тогдашних местных враждующих племён. Варяги-русь смогли добиться налаживания сбора дани для формирования боеспособной дружины, которая должна обеспечить защиту подвластных племён от внешнего нападения и внутренних усобиц. Выстроить надёжную фискальную систему, «судить по праву» и прекратить опустошающую землю работорговлю.
Именно поэтому, согласно Ипатьевскому списку, призванный наёмник Рюрик сел «княжить и володеть» не в Хольмгарде-Новгороде, а в Ладоге, между которыми почти 200 км по прямой. По бездорожью Раннего Средневековья – пропасть. Задо как раз Ладога находилась в географическом центре «призывающих» племён, откуда удобнее было выходить в полюдье.
Пока варяги осуществляли свои функции, претензии к ним были минимальны. Славяне и финно-угры с удовольствием ходили с ними в завоевательные походы, «мстили неразумным хазарам», прибивали щиты «на врата Царьграда», загнали обратно в Дикую Степь тюрков, шли служить в «варяжскую стражу». В договорах с Византией от 907-911 годов после походов князя Олега на Царьград упоминаются под общим именем «мы от рода русского» исключительно скандинавские имена олеговых приближённых. При этом очевидно, что военное сословие варягов составляло главным образом княжескую старшую дружину. К середине X века в ней также значатся имена финнов, поляков, угров, тюрков и др. – прообраз ландскнехтов Позднего Средневековья. Тогда как младшая дружина (вои, отроки, детские, гридни, кмети) и чиновная бюрократия (посадники, тысяцкие, воеводы, тиуны, огнищане), без которой невозможно нормальное функционирование государственных структур, носят славянские имена. То же относится и к торговому сословию, «гостям».
Более того, в середине века уже князья и бояре носят исключительно славянские имена и прозвища: Святослав, Ярополк, Владимир, Судислав, Мстислав, Лют, Блуд, Твердило, Добрыня и пр. Варяги на рубеже Х-ХI веков и вовсе составляют меньшинство дружины. Причём, зачастую подвергаясь репрессиям со стороны некогда «призывавшего» их славянского населения так, что князьям приходилось их защищать.
Иными словами, варяги приблизительно столетие выполняли свои функцию внешней обороны, наведения внутреннего порядка и сбора дани для своих нанимателей. Но как только они попытались узурпировать политическую власть и передавать её по наследству, это натолкнулось на резкий отпор со стороны потомков Гостомысла и Вадима Храброго. Активное противодействие автохтонного населения не позволило варягам закрепиться ни в одном из древних славянских княжеств. А принятие верхушкой старокиевской власти христианства и вовсе шло вразрез с языческими традициями последователей Одина и Тора. Ещё князь Святослав выговаривал матери Ольге, требующей от него креститься, что того собственная варяжская дружина на смех поднимет. При новой вере скандинавам не оставалось места ни в военной, ни тем более в бюрократической структуре государства, оставившей себе только их имя – «Русь» и множество слов из скандинавского языка.
Отметим, что это было далеко в порядке вещей в Раннем Средневековье. Как правило, с IX века явление викингов в Европе уже перестало быть просто банальными набегами.
Норвежец Роллон после ряда побед добился от французского короля Карла III отторжения у него побережья Ла-Манша и создал Нормандское герцогство. Его потомок Вильгельм Завоеватель стал королём Англии. Конунг Свейн Вилобородый после очередного набега стал королём Англии, Дании и Норвегии. Король Кнуд Великий после участия в многочисленных пиратских рейдах собрал у себя настоящий «большой шлем» - короны Дании, Англии, Норвегии, Шлезвига и Померании. Роберт Гвискар отбил для себя Южную Италию, Рожер I завоевал Сицилию, Танкред де Отвиль – княжество Антиохийское.
В завоёванных землях при более-менее активном сопротивлении местного населения викинги-норманны устанавливали политическую власть, надолго закрепляя там своё присутствие. Кое-где их потомки восседают на тронах и по сей день, совершенно обезличив или ассимилировав автохтонное население. Так в Лету канули древние государства бретонцев, пруссов, лужицких сербов, бодричей, лютичей, поморян и др. Они утратили старую веру, почти забыли язык, оказались ассимилированы пришельцами.
Однако на Руси, у которой традиционно «особенный путь» этого не получилось. Варяги либо сами ассимилировались, сменив веру, либо, лишившись реальной власти, превратились в служилое сословие. Русь взяла от пришельцев всё лучшее в технике и вооружении, но отказалась участвовать в «европейском оркестре», не утратила свой суверенитет и отправилась в поход по Истории своим путём.
