По пути из Азова 27 октября царь уже набросал письма союзникам, в котором «римского кесаря» просил прислать искусных инженеров и минёров, ибо от своих (главный инженер Франц Тиммерман, майор Адам Вейде, капитан Яков Брюс) при осаде вышло больше вреда, чем пользы.

Александр Пушкин в своей «Истории Петра Первого» пишет: «Испытав нужду в искусных инженерах и артиллеристах, Пётр отправил в чужие края многих дворянских детей, в том числе двух братьев боярина Шереметева для обучения. А к австрийскому императору и курфирсту бранденбургскому и к Голландским штатам послал с просьбою о присылке инженеров и минёров».

Кипучая энергия Петра заставила государственное колесо крутиться с ошеломляющей для него скоростью. Уже через месяц после письма кесарю 27 ноября, в праздник Знамения Пресвятой Богородицы, на Постельном крыльце дьяк Артемий Возницын прочитал воинским русским людям указ: собираться на царскую службу, запасы готовить и лошадей кормить.

13 января 1696 года был объявлен царский указ, по которому добровольцы из крепостных получат полную свободу после окончания войны. «Охотников нашлось немало, особенно в господских дворнях, наполненных сотнями холопей праздных и голодных», — заметил историк Николай Устрялов.

Были по возможности учтены все прошлогодние ошибки. Установлено единоначалие — поход возглавил первый русский генералиссимус боярин Алексей Шеин (под чутким руководством «бомбардира Преображенского полка Петра Михайлова»), которому подчинялись три «генералии» Патрика Гордона, Артамона Головина и Карла Ригимона. Сухопутная армия была увеличена более чем вдвое (75 тысяч).

инфографика 4 силы казаков Азов2.png

Интересен выбор командующего, на кандидатуре которого, скорее всего, настояла партия Нарышкиных после того, как в первом походе генералы едва не передрались между собой. Состоявший в родстве с Романовыми Алексей Шеин ещё в  1671 году упоминался среди «ближних людей» в свадебном поезде царя Алексея Михайловича и Натальи Кирилловны Нарышкиной. Ходил в оба Крымских похода, командовал Новгородским разрядным полком. В конфликте с царевной Софьей выбрал сторону Петра. Рассудительный, хладнокровный Шеин уравновешивал буйный темперамент иноземцев в армии и знал своё дело. Под Азовом боярин сам ходил в конные атаки, рубился с татарами Нураддин-султана: «…и у московской конницы бой с ними был довольный, на неприятельских хребтах ехали вёрст с десять до самой речки Кагалины, рубили довольно, на силу нурадын и паша ушли».

О его роли в конечной победе свидетельствует зафиксированный в государственных актах факт, что 30 сентября 1696 года при триумфальном въезде в Москву победоносного войска «царь шёл пешком, а Шеин и Лефорт ехали на позолоченных санях». У триумфальной арки «в предшествии литаврщиков и трубачей несли значок боярина Шеина», а стоящий в арке думный дьяк Андрей Виниус «сказал ему в трубу приветствие» в стихах, в котором называл генералиссимуса великим воеводой, что сопровождалось пальбой из пушек.       

Подобный церемониал мог разрабатываться исключительно с согласия, а то и по инициативе Петра, понимавшего роль боярина в походе. В «обвестительных» грамотах, разосланных по всем европейским столицам, царь называет Шеина «покорителем Азова». То есть именно Шеину принадлежит главная роль в победе сухопутной армии под Азовом (как адмиралу Лефорту — в победе флота).

Но до этого весной из Воронежа по Дону спустили несколько галеасов, стругов, брандеров и галер для воспрепятствования свободе действий турецкого флота. Продвигались крайне трудно. Увлекающаяся натура Петра требовала строительства больших судов. Однако отсутствие опыта и нормальных промеров глубин Дона привели к тому, что их невозможно было протолкнуть по мелководью — приходилось для облегчения разбирать суда вплоть до палубы. В итоге решено было у слияния Дона и Темерника строить верфи (шесть эллингов) для собирания на них гребных каторг. Именно галерный флот Петра прекрасно показал себя и в походе на Азов, и в последующих морских баталиях Северной войны. Лефорт организовал Морской полк из 28 рот (4100 матросов из семёновцев и преображенцев) на галеасе, 4 брандерах и 23 каторгах. Сам Пётр под именем капитана Петра Алексеева жил на галере «Принципиум», привыкая к морю.

Эллинги остались на Темернике, а вокруг них, спустя полвека, возникла сначала Темерницкая таможня, а затем крепость св. Димитрия Ростовского — будущий Ростов-на-Дону.   

Согласно «Юрналу в путном шествии» за 1696 год, 22 мая юный петровский флот, основу которого составили 40 казачьих стругов, имел настоящее сражение с турецкой эскадрой у устья Дона. Как сам царь писал Виниусу: «…и как неприятель поравнялись с Каланчинским устьем, и наши на них ударили, и помощью Божиею оные суда разбили, из которых 10 тунбасов взяли и из тех 9 сожгли; а корабли то видя, 11 ушли, а 2 — один утопили сами, а другой наши сожгли; а в Азов ушли у школы с три и то без всякого запасу... На тех тунбасах взято 300 бомбов великих, пудов по пяти, 500 копей, 5000 гранат, 86 бочек пороху, 26 человек языков и иного всякого припасу, муки, пшена, уксусу ренского, бек-месу, масла деревянного, а больше сукон и рухляди многое число, и всё это к ним на жалование и на сидение прислано: всё нашим в руки досталось».

Отметим, 22 мая 1696 года случилась первая победа русского военного флота. И это произошло в Приазовье, которое ещё предстояло завоевать.

А 7 июня уже вся русская армия стояла под Азовом, обложив его по всем правилам воинского искусства и с учётом собственного горького опыта 1695 года.

В ходе осады произошёл необычный случай. Генерал Гордон обратился к самим солдатам и стрельцам, как они думают брать Азов. Те посоветовали строить «высокий земляной вал, привалить его к валу неприятельскому и, засыпав ров, сбить турок с крепостных стен».

Неизвестно, знали ли солдаты историю, но именно так в Х веке князь Владимир осаждал Херсонес, а сами турки — арабский Багдад. Через столетие то же самое под Измаилом будет делать великий Александр Суворов.

Всего за десять дней 15 тысяч солдат насыпали вал, построили раскаты для орудий, апроши для вылазок. Прибывшие, наконец, от «римского цесаря» из Бранденбурга два инженера Георг Эрнст Резе и Хольстман, с ними четыре «огнестрельных художника» (Кобер, Гаке, Кизеветер и Шустер) поразились масштабам и скорости работ.

Пальба с вала началась настолько успешная, что быстро были разбиты палисады, и в Азове начались пожары. 15 июля лихой атакой казаки заняли несколько бастионов внешней стены крепости и отбили все турецкие атаки. Через три дня вышел из Азова, махая шапкой, «престарелый турка» Кегая-Мустафа Тарыбердеев, передал письмо от Хасан Арслан-бея с согласием на капитуляцию.

19 июля восемь русских полков выстроились шпалерами вдоль дороги, по которой выходили из Азова турки. Азовский бей вручил Шеину ключи от города и бросил под ноги его коня 16 знамён.

На следующий день после падения Азова капитулировала ещё одна османская крепость Лютик, запиравшая выход в море из другого донского рукава Мёртвый Донец. Турецкий ага посчитал бесперспективным оборонять её с гарнизоном всего в 500 человек. Таким образом, Россия становилась полновластной владычицей в северном Приазовье, получив вожделенный выход в море. «Форточка» южного окна в Европу была открыта.

Текст: Сергей Кисин

Фото: tassphoto.com

Лого в конце_Фонд История отечества.jpg

Проект Центра развития СМИ «Южное окно в Европу» реализуется при поддержке фонда «История Отечества»