В 1838 году французский дипломат в Российской империи Проспер де Барант приглашает в Санкт-Петербург своего 21-летнего сына Эрнеста. Барант-старший к этому времени уже крепко обосновался в России и осознал, что эта страна вовсе не такая варварская, как принято считать во Франции. Наоборот, этот заснежено-березовый край давал возможность построить успешную карьеру, в то время как «во французской стороне» все престижные места давно заняты. Да и Эрнест далеко не глупый: к 21 году успел окончить Боннский университет и поработать в качестве атташе в Министерстве иностранных дел Франции.
В России Барант-старший устроил сына в качестве своего атташе, однако, как вскоре выяснилось, в большей степени, чем продвижение по карьерной лестнице, Эрнеста интересовали вечеринки в высшем свете Санкт-Петербурга и их прелестные посетительницы. На одной из таких великосветских тусовок и начинается история первой дуэли лейтенанта лейб-гвардии гусарского полка Михаила Лермонтова.
Незадолго до дуэли накануне нового 1840 года секретарь французского посольства от лица Проспера де Баранта обратился к Александру Тургеневу с вопросом: «Правда ли, что Лермонтов в известной строфе «Смерти поэта» бранит французов вообще или одного только убийцу Пушкина?» Александр Иванович заверил Баранта-старшего, что поэт и «не думал поносить французскую нацию». Но у Эрнеста де Баранта было другое мнение на этот счет, причина же была глубоко личной. Французский баловень судьбы открыто ухаживал за графиней Щербатовой. Как вам уже известно, Михаил Юрьевич тоже увлекся стройной, с оттенком бронзы в волосах молодой вдовой, живо интересовавшейся его стихами...
Особняк Ивана и Александры Лаваль, расположенный на Английской набережной, по праву считался центром культурной и общественной жизни столицы. Их литературно-музыкальный салон привлекал представителей политической элиты, известных культурных деятелей и членов состоятельных уважаемых семей. 16 февраля 1840 года бал у графини Лаваль омрачился инцидентом, ставшим поводом для светского скандала. В разгар бала Баранту-младшему словно невзначай пересказали скабрезную эпиграмму Лермонтова, написанную еще в юнкерской школе. Разумеется, она адресовалась совершенно другому человеку, однако молодого француза уверили, что пошлые строки посвящены были именно ему. Сплетню дополнили тем, что якобы Мишель дурно отзывался об Эрнесте в разговоре с Марьей Алексеевной Щербатовой.
Вспыливший Барант подошел к Лермонтову, потребовал от него объяснений и вызвал на дуэль. Она состоялась через два дня после перепалки на балу — 18 февраля 1840 года. Место для дуэли было выбрано знаковое — за Черной речкой на Парголовской дороге. Стоит ли объяснять, кто еще стрелялся на Черной речке три года назад?
Впрочем, Эрнест и Мишель сначала дрались на шпагах. Оба были отличными фехтовальщиками и бились ожесточенно. Подробности поединка Лермонтов позже описывал в письме Акиму Шан-Гирею: «Отправился я к Мунге, он взял отточенные рапиры и пару кухенрейтеров и поехали мы на Черную речку. Они были на месте. Мунго подал оружие, француз выбрал рапиры, мы стали по колено в мокром снегу и начали; дело не клеилось, француз нападал вяло, я не нападал, но и не поддавался. Мунго продрог и бесился, так продолжалось минут десять. Наконец, он оцарапал мне руку ниже локтя, я хотел проколоть ему руку; но попал в самую рукоятку и моя рапира лопнула. Секунданты подошли и остановили нас; Мунго подал пистолеты, тот выстрелил и дал промах, я выстрелил на воздух, мы помирились и разъехались...»
Несмотря, казалось бы, на мирное разрешение конфликта, мрачные последствия дуэли не заставили себя долго ждать. Мрачными, правда, они были только для Лермонтова. О поединке почти мгновенно начал судачить весь Санкт-Петербург. В итоге Михаил Юрьевич был арестован и предан военному суду. А для молодого француза стычка не повлекла за собой неприятных последствий, кроме едких комментариев, которые иногда можно было услышать в свете.
Отношение общества к этой дуэли вполне характеризуют слова князя Петра Вяземского, который 22 марта 1840 года написал в дневнике: «Это совершенная противоположность истории Дантеса. Здесь действует патриотизм. Из Лермонтова делают героя и радуются, что он проучил француза».
Эрнесту де Баранту высочайше порекомендовали покинуть Россию. Однако он не поспешил воспользоваться рекомендацией самого императора: в тот момент для него гораздо важнее было развенчать слова Лермонтова о выстреле в воздух. Михаил Юрьевич, и сам отличавшийся вспыльчивым и гордым нравом, пригласил француза на арсенальную гаупвахту, там поэт находился под арестом. В присутствии свидетелей классик подтвердил правдивость своих показаний и предложил Баранту новую дуэль, на что тот признал свою неправоту и отказался от претензий. А вскоре несостоявшийся дипломат, избежавший привлечения к судебной ответственности, навсегда покинул Россию.
В апреле 1840 года суд принял решение отправить Михаила Лермонтова во вторую ссылку на Кавказ. Известно, что на это повлияло решение императора Николая I. Также он велел присоединить поэта к Тенгинскому пехотному полку и лично приказал всегда задействовать его в битвах.
Уезжал из столицы Мишель с тяжелым сердцем и тяжелым предчувствием, видя себя изгнанником:
Тучки небесные, вечные странники!
Степью лазурною, цепью жемчужною
Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники
С милого севера в сторону южную.
(«Тучи»)
Кто знает, может уже тогда будущий «пророк» чувствовал, что ему никогда не придется вернуться назад…
ООО «Издательский дом «МедиаЮг» при поддержке Президентского фонда культурных инициатив реализует проект «Поэт поколений» . Это мультимедийный проект, приуроченный к 210-летию великого русского поэта и писателя М. Ю. Лермонтова.
