Определимся в понятиях
Для того, чтобы как следует разобраться в точном понятии термина «партизан», предстоит дать ему относительно научное обоснование. Ибо слишком велик соблазн валить в кучу все, что касается неофициальных вооруженных формирований и особенно истинных целей их деятельности.
Зачастую под это наименование подгоняют обычных разбойников и мародеров, действующих в своих личных интересах, но в зависимости от исторических и политических предпочтений исследователя грабящих сторону его противников. К примеру, сложно назвать партизанами крестьянские отряды времен французской Жакерии, шайки английских робин гудов эпохи королей Ричарда Львиное Сердце и Иоанна Безземельного или кавказских абреков.
Не менее часто под партизанами подразумевают подпольщиков, активистов Сопротивления, анархистов, террористов, саботажников, антиглобалистов и т. п. В данном случае имеет место банальная подмена понятий. Смешение любых сил, выступающих на стороне условного добра. В этом контексте Ирландская республиканская армия, баскская ЭТА, итальянские Красные бригады, советская «Молодая гвардия», немецкая «Красная капелла» и пр. являются либо террористами, либо активным подпольем, специализирующимся в том числе на разведывательной деятельности и диверсиях.
Еще одним распространенным заблуждением стало отнесение к партизанам изворотливых диверсантов, заброшенных в тыл врага и действующих по конкретному заданию. Это так же является ошибкой, ибо подготовленные диверсанты — это профессионалы своего дела, как правило, кадровые военные, разведчики или работники спецподразделений, которых специально натаскивают по нужной специализации. Классическими диверсантами во время Великой Отечественной войны были спецназовцы-десантники знаменитого Цезаря Куникова и легендарный разведчик-одиночка Николай Кузнецов.
Весьма тонкая грань лежит между классическими партизанами и повстанцами, что так часто становится предметом спекуляций противоборствующих политических сил. Диссиденты, вступающие во внутренний вооруженный конфликт с правящим режимом в одном государстве, могут быть бунтовщиками, инсургентами, мятежниками, революционерами, повстанцами, но не могут считаться партизанами, так как сам конфликт происходит в одной стране. Поэтому китайские тайпины, мятежники французской Вандеи, казачьи ватаги Степана Разина, крестьяне-участники зеленого движения времен Гражданской войны в России являются повстанцами, а никак не партизанами.
Партизанская же сущность заметно отличается от всего вышеперечисленного. Даже точный перевод термина с латинских языков (франц. partisan, итал. partigiano — сторонник от лат. pars, род. п. partis — часть) не даст разумного определения классическому понятию партизан.
Словарь Ожегова партизанами называет «членов народного вооруженного отряда, самостоятельно действующего в тылу врага».
Большая российская энциклопедия — «лица, добровольно сражающиеся в составе организованных вооруженных формирований на территории, занятой или контролируемой противником».
Иными словами, партизанами являются люди (независимо от пола и возраста), сплотившиеся в вооруженные отряды и ведущие организованную борьбу с внешним врагом на оккупированной им территории своей страны.
Таких примеров в мировой истории великое множество. В истории России их также достаточно. Причем, корни партизанского движения у нас уходят далеко вглубь веков. Это важно понимать, так как само по себе организованное, а не стихийное сопротивление внешней агрессии формирует историческую традицию, а историческая традиция в свою очередь формирует ментальность. Человек, осознавший, что его близкие и далекие предки не собирались мириться с внешней агрессией, брали в руки оружие и шли воевать даже тогда, когда регулярная армия терпела поражения и уступала территорию, напитывается патриотическим сознанием и не захочет посрамить память предков. Человек знает, что его отцы-деды-прадеды не сдавались и защищали родную землю при любых обстоятельствах. Знает и будет пытаться стать достойным их боевой славы. В нужный момент возьмет в руки оружие и пойдет «в партизаны».
С другой стороны, это знают и потенциальные враги, понимая, что население этой страны имеет давние боевые и партизанские традиции и не смирится с внешней агрессией ни при каких обстоятельствах. Россия — не Европа, здесь рассуждают не прагматически, а патриотически и эмоционально: «На Руси родной, на Руси большой не бывать врагу!»
Неуловимые мстители
В сознании широких масс российского населения партизанское движение в стране главным образом ассоциируется со временами Великой Отечественной войны, когда оно приобрело невероятный размах и четкую организацию. Хорошо учившие историю вспомнят о временах Гражданской войны, когда в школе рассказывали о «партизанских армиях» и «партизанских краях» Сибири и Дальнего Востока. Начитанные люди заметят, что лихие русские партизаны терзали еще великую армию Наполеона в 1812 году.
Однако, исторических фактов о деятельности партизан в России и в предыдущие эпохи предостаточно. Вплоть до появления раннефеодального государства в Древней Руси.
В советской литературе партизан принято было поэтично называть «народными мстителями». Но даже партийные идеологи избегали говорить о мести, предпочитая переводить теорию партизанской или малой войны в профессиональное русло.
Так создатель СССР Владимир Ленин в работе «Современное положение России и тактика рабочей партии» писал: «Партизанские выступления не месть, а военные действия. Они так же мало похожи на авантюру, как набеги охотничьих дружин на тыл неприятельской армии во время затишья на главном поле сражения непохожи на убийства дуэлянтов и заговорщиков. Партизанские действия боевых дружин ... несомненно связаны с настроением масс самым явным, самым непосредственным способом».
Кубино-аргентинский революционер Эрнесто Че Гевара считал, что «…партизанская борьба — это борьба масс, народная борьба; партизанский отряд, как вооруженное ядро, является боевым авангардом народа, его главная сила в том и состоит, что он опирается на население».
Командир одного из гусарских партизанских отрядов образца 1812 года Денис Давыдов в своих «Военных записках» утверждал: «Партизанская война состоит ни в весьма дробных, ни в первостепенных предприятиях, ибо занимается не сожжением одного или двух амбаров, не сорванием пикетов и не нанесением прямых ударов главным силам неприятеля. Она объемлет и пересекает все протяжение путей, от тыла противной армии до того пространства земли, которое определено на снабжение ее войсками, пропитанием и зарядами, чрез что заграждая течение источника ее сил и существования, она подвергает ее ударам своей армии обессиленною, голодною, обезоруженною и лишенную спасительных уз подчиненности. Вот партизанская война в полном смысле слова!»
Исследователь Михаил Дробов в 1929 году в пособии «Малая война, партизанство и диверсии» подчеркивает: «...Малую войну можно ... определить как импровизированные активные действия небольших (сравнительно с регулярной армией) отрядов, организованных населением, армией, правительством или партией по особому для каждого случая (района) типу для нанесения своему противнику непосредственного материального или иного ущерба всюду, где это возможно, и всеми доступными им средствами».
Но для успешной партизанской деятельности против иноземной агрессии необходимо наличие трех главных факторов: иностранное вторжение на нашу территорию и оккупация ее части; создание материально-технической базы и четкое осознание партизанами своих целей и задач; широкая поддержка партизанского движения основной массой населения.
В этом случае борьба будет эффективной и результативной. При иных условиях это почти неминуемо приведет к поражению партизанского движения, вырождению его в бандитизм и физическому уничтожению бойцов.
Отечественные же традиции организованного сопротивления иноземному нашествию чаще всего приносили положительный эффект. Подтверждения этому зафиксированы в многочисленных исторических и литературных трудах.
«Татары думали, что это мертвые воскресли»
Первый известный случай, вполне подходящий под наше определение организованного партизанского сопротивления внешнему агрессору, в отечественных источниках зафиксирован январем 1238 года.
Согласно единственному историко-литературному источнику «Повесть о разорении Рязани Батыем», «один из вельмож рязанских по имени Евпатий Коловрат», вернувшись из Чернигова в родную Рязань и узрев сожженный город и побитых жителей, «закричал в горести души своей» и решил начать вооруженную борьбу с захватчиками. Собрал для этого дружину из выживших и разбежавшихся по окрестностям рязанцев численностью 1700 человек, жаждущих отмщения, и двинулся по следам монголов.
То есть в данном случае мы имеем все классические партизанские признаки: в наличии иностранная агрессия, поддержка народа и понимание дружинниками своей цели — задачи народных мстителей.
«И помчались вслед за безбожным царем, и едва смогли догнать его в Суздальской земле. И внезапно напали на отдыхавшее войско Батыево, и начали сечь без милости, и внесли смятение во все полки татарские. Татары стали как пьяные или обезумевшие. Евпатий так бился беспощадно, что и мечи притупились, и выхватывал <он мечи> татарские, и рубился ими. Татары думали, что это мертвые воскресли! Евпатий на полном скаку сражался с сильными полками и бил их беспощадно. И сражался с войсками татарскими так храбро и мужественно, что и сам царь испугался».
Понятно, что небольшая дружина ополченцев, даже обуянных яростью мести, не смогла бы тягаться с закаленной победами армией Батыя. Воины-партизаны Евпатия шли в явно самоубийственные атаки, грамотно громя монгольские арьергарды. Согласно «Повести», в битве с основными силами погибли почти все.
Историки до сих пор не имеют однозначного мнения, была ли личность рязанского воеводы Евпатия (Ипатия) по прозвищу Коловрат (коловрат — славянский языческий символ коло, солнца) реальной или это собирательный образ древнерусского витязя. Сведения «Повести» лишь повторяет в своей «Истории государства Российского» Николай Карамзин: «Горсть великодушных не могла одолеть рати бесчисленной: Евпатий и смелая дружина его имели только славу умереть за отечество; немногие отдалися в плен живые, и Батый, уважая столь редкое мужество, велел освободить их».
Первый отечественный «партизанский блин» вышел комом, однако, именно с него пошла литературная и художественная слава доблестных воинов, не склонивших выю пред «идолищем черным».
Великий русский поэт Сергей Есенин в своей поэме «Песнь о Евпатии Коловрате» подчеркивал:
От Ольги́ до Швивой Заводи
Знают песни про Евпатия.
Их поют от белой вызнати
До холопного сермяжника.
Хоть и много песен сложено,
Да ни слову не уважено,
Не сочесть похвал той удали,
Не ославить смелой доблести.
